фоторепортаж.жж.рф

Русские больше всего восхищаются силой
И больше всего не уважают слабость.

Уинстон Черчилль

Побывал в одном из самых известных мест Москвы, Бункере-42 bunker , где раньше находился стратегический командный пункт откуда осуществлялось управление ядерными силами СССР.






( ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ И СМОТРЕТЬ ФОТО: )

Побывал на авиабазе в Дягилево.
У входа в военный городок стоит самолёт-памятник ТУ-16. Всем нам он более известен, как прототип гражданского первого реактивного самолёта ТУ-104.


Раньше весь городок принадлежал военным. Теперь он передан в муниципальную собственность, а за военными осталась только "работа" - сам аэродром.


Здесь идёт обычная жизнь за исключением лишь того, что подавляющее большинство обитателей так или иначе связаны с авиабазой.


( ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ И СМОТРЕТЬ ФОТО: )

Сейчас после катастрофы самолёта Sukhoi Superjet 100 снова раздался дружный хор, как у нас разучились делать самолёты, дескать везде делают всё на совесть, а у нас на соплях. А вот что пишет на форуме посвящённом одной английской авиакатастрофе российский гастарбайтер уехавший работать в Англию:

Увы и ах! В Англии такое наблюдается сплошь и рядом. Даже через шесть лет не могу к этому привыкнуть. Люди работают "на отъ**ись", и ничуть сверх того. Причем свято уверены в том, что так это и должно быть, и никак иначе. Немецкие инженеры, приезжавшие на наш завод налаживать оборудование, были шокированы еще наверное сильнее меня, попросту они были в ужасе, глядя на наших техников-ремонтников, которые вообще могут закрепить датчик одним винтом вместо положенных четырех и потом удивляться - а зачем четыре, и на одном может держаться. Ему лень заворачивать все четыре, понимаете? Это не анекдот, можете поверить мне на слово.

Похоже, что чётко что-либо собирать в мире могут только немцы.

Уже очевидно, что что-то в трактовке наших экспертов и польской стороны не сходится. Наша сторона указывает на излишнюю самоуверенность пилота. А поляки пытаются делать акцент на том, что дескать аэродром не был оборудован нужными средствами навигации. Об этом подробно пишет Коммерсант.



Причём, журналисты самой Польши понимают, что это началась уже игра, о чём свидетельствуют карикатуры в духе "продам результаты расследования катастрофы".
Понятно, что в дело уже вмешивается большая политика и объективные результаты многим влиятельным лицам в Польше, в общем-то ни к чему. Они изо всех сил пытаются доказать, что наша сторона виновна в том, что наш аэропорт не был оснащён необходимым навигационным оборудованием, а диспетчер давал неверные указания.
По-поводу аэродрома. Никто не скрывал от поляков, когда они собрались на нём садиться, что это военный аэродром, а у военных аэродромов другие стандарты безопасности. У них нет многого из того оборудования, что есть у аэродромов гражданских. Ведь военные аэродромы ориентированы на профессиональных военных пилотов, обученных "работать" в самых жёстких условиях не опираясь только на показания приборов, а ориентируясь в том числе и "на глаз".
Да и глупо себе представлять, чтобы каждый военный аэродром, коих тысячи по стране, имел новейшие системы посадки, как в Шереметьево-2.
И поляки знали обо всём этом. И тем не менее приняли решение садиться именно на этот аэродром.
Та мысль, которая была озвучена изначально, вполне правильна: Качиньский хотел во чтобы-то ни стало сесть на этот аэродром, чтобы успеть к поминальным событиям, чтобы не отстать от своего оппонента Туска, который уже посетил мемориал с Путиным. Для Качиньского это было делом чести, приехать туда. А когда на кону честь, то о рациональности уже не думаешь.
И совершенно очевидно, что был на борту кто-то (будь это Главком ВВС Польши или кто-то другой), кто подошёл к пилотам, и не ругаясь, не угрожая, просто тихо сказал "ребята, надо сесть".
Пилоты разумеется подчинились, ведь у них ещё были свежи в памяти воспоминания, как поувольняли всех их коллег за то, что они отказались сесть в 2008 году в Тбилиси, взяв курс на Баку.
Моё мнение, что именно в этом и заключалась трагедия, что от пилотов потребовали фактически, выражаясь морским языком, пройти ночью среди айсбергов. Но у них это не получилось - на один айсберг они всё-таки натолкнулись.
К слову, наши диспетчеры неоднократно информировали их обо всех сложностях с погодой в этом районе, так что попытка некоторых представителей польской стороны всё свалить на нас, нелепа изначально.
Ведь это очень сильно чувствуется - прошло больше месяца после катастрофы, чёрные ящики, которые были в хорошем состоянии, давно расшифрованы, а официальных результатов всё нет.
И их нет, именно по "пожеланиям" польской стороны, которая, как мы помним, даже захотела повторно осмотреть место катастрофы. И это спустя месяц после аварии, когда уже почти не осталось следов.
Командиром самолёта всегда остаётся пилот, а не диспетчер. Пилот всегда принимает окончательное решение. И, мне кажется, что и в данном случае, пилоты вполне бы приняли точку зрения разума, если бы на самолёте не находился кто-то, кто занимал гораздо более высокое положение, чем они, и кто начал убеждать их, что если они не сядут на этом аэродроме, то это будет удар по Польше, удар по Качиньскому, удар по польской истории и прочим "высоким" атрибутам и идеалам государства.
Вот, увы, благодаря этим убеждениям, в итоге, настоящий удар, причём не столько по Польше, сколько по конкретным, живым людям, находившимся на борту, и получился.